Автор: Марина Чигорина/Медея
Небо почти соединилось с землёй. Вернее, не было неба, и не было земли. Везде была одна каша из тумана и дождя, мерзко-холодная и липкая. Каша чавкала под ногами, сыпалась на голову, застилала глаза.
Осень.
В голове тоже была каша. Такая же липкая и противная.
…Почему-то я всегда испытываю жуткую неловкость, когда расплачиваюсь за частный визит с врачом. Врач – бабушкин бывший ученик, ныне маститый и именитый. Бабушка доверяет только ему и зовёт «Венечкой», хотя у него у самого уже целая плеяда учеников, а когда он целует руку своей бывшей учительнице, то пускает зайчики зеркальной лысиной.
Пока «Венечка» в комнате с бабулей, слушает её, меряет давление, смотрит последние анализы и выписывает рецепты, он – просто эталон благодарного ученика. Но как только мы выходим в прихожую и я кладу гонорар на тумбочку, «Венечка» моментально преображается. Эскулап смотрит свысока, рассеянно, небрежно забирает деньги и цедит слова. Непонятно от чего, но мне становится стыдно.
Наверное, это наследственное. Я вспоминаю бабушкин рассказ, как она «возлагала цветы Брежневу».
… Во времена застоя на Красногвардейской площади (тогда она называлась «площадь Брежнева») стояла стела. Народ густобрового генсека не то чтобы не любил, а, скорее, жалел, подсмеивался и придумывал про него анекдоты. Как-то бабуля собралась на кладбище - прибраться, цветочки положить.
Но у нее что-то не сложилось в последний момент, и она, чтобы не тащить ставший ненужным букет домой, положила цветы под стелу. Под обалделые взгляды прохожих. Потом бабушка рассказывала, что в момент возложения ей было катастрофически стыдно. Точно как мне, в момент возложения гонорара на тумбочку…
- Смотри, куда прёшь! – я почти упёрся в высокого парня в очках «под Леннона», прижимающего к груди крохотную ушастую собачатинку. У меня в руках был пойнт, до парадной оставалось три метра, и эти три метра были сплошной лужей с тремя островками притопленных кирпичей.
Но с двухвёдерной емкостью не попрыгаешь по камушкам! Парень и не думал уступать дорогу. Оставалось только проверить на собственном опыте, насколько глубока лужа. Нет, в моем родном и прекрасном городе хороших людей больше. Но иногда попадаются…
Мы стояли друг напротив друга. Я – с пойнтом, высокий худой «Леннон» - с собачкой в ярко-голубом свитере. Я не выдержал первым и прыснул. Парень неуверенно улыбнулся и вдруг, неожиданно, сошёл с узенькой сухой бровки, взгромоздился на островной кирпич.
- Спасибо, друг!
- Да ладно, давай быстрее.
Я же говорил – в моем городе живут нормальные люди. День раскручивался, как пружина. Но вчерашний визит доктора не давал покоя: на прощание двуликий, как Янус, эскулап настоятельно рекомендовал отправить бабулю до весны на солнышко, на юга. Потому, как ему не нравится бабулина астма. Интересно, а астма вообще-то кому-то может нравиться? В любом случае, мне срочно были нужны деньги.
***
- Ну, наконец! Давай, садись, заждался! – мой старый (что не значит – близкий) знакомый крепко пожал руку. Он широко улыбался и был искренне рад встрече. Когда-то, давным-давно, он был моим болельщиком. В предыдущей жизни, когда скорость и гонки были главным. Те времена прошли, о них напоминают только пустые, гремящие кубки на антресолях.
После промозглого холода и тьмы тепло бара было особенно приятно; коричневые диваны и коричневые стены казались особенно тёплыми и уютными.
Старый знакомый сразу «взял быка за рога»:
- Ты правильно сделал, что позвонил, я всегда тебе говорил, что можешь положиться на меня.
Нам принесли итальянскую пиццу и пиво. Он выслушал и улыбнулся ещё шире.
- Ну, и какие проблемы?! Это не проблемы. Забей. Всё решаемо. И не вздумай заводить разговоры про «отдачу». Мне приятно тебе помочь!
- Нет, так не пойдет.
- Лады-лады! – он поднял ладони вверх – но денег возвращать не надо. Просто я помогу тебе, а ты поможешь мне.
- Конечно, что я могу сделать?
- Ты же занимаешься водой?
- «Занимаешься» - сильно сказано. Я просто водовоз.
- Ну, не скромничай… ты в теме, из тебя выйдет отличный компаньон. Короче, я хочу, чтобы ты поработал водовозом на меня. Мне нужен твой опыт, кое-какая информация о клиентуре…
Я начинал понимать, что именно надо от меня. И мне это не очень нравилось.
Но, оказывается, я ещё ничего не понял.
Мой визави допивал третью кружку пива, на его щеках прибавилось краски, а взгляд стал жёстче и откровеннее.
- Только дурак сейчас не попытается заняться водой. С этой повальной модой на здоровый образ жизни лохи купят все что угодно, лишь бы была яркая этикетка на бутылке!
- Напишем, что это байкальская вода, настоянная на серебре из сибирских рудников. Или святые православные источники из Тибета.
Бессмертные Джефф Питерс и Энди Таккер были не только благородными жуликами, они были гениями – кажется, первыми стали продавать водопроводную водичку…
- Прости, но ты говоришь ерунду. Чистейшая вода из прославленных артезианских скважин известна не меньше, чем марочное вино. И отличается на вкус так, что даже трехлетний ребёнок поймет.
В некоторых парижских ресторанах вместе с картами вин подают и «карту вод». Есть даже сомелье воды! Ты знаешь, что Сельтерская поставлялась к столу Кайзеров с 1700 года?
- И что, вся дорогая вода такая доисторическая?
- Нет. «Блайнг аш два о» известна с 2005 года. Пьют эту воду только в Голливуде, только звезды. Эта вода из источника в Теннеси, проходит десять степеней очистки.
- Вот видишь, сколько ты знаешь! Из тебя получится отличный маркет-менеджер. И директор по продажам, – он хохотнул - при таком даре убеждения, понимаешь, тебе нельзя не верить! А вообще – забей, это же просто вода, за которую будут платить.
- Нет просто воды. Настоящая вода может быть сильнейшим тоником, если она, к примеру, из Голландского Тилбурга… Эту воду называют Ого. В ней содержание кислорода в тридцать пять раз больше, чем в обычной воде.
- В организме просто взрыв энергии происходит. Так что есть живая вода. А есть - мёртвая.
- Я не буду тебе помогать!
Старинный знакомый поморщился, как от зубной боли.
- Да перестань ты… ты что, хочешь сказать, что твоя шарага торгует этой самой Сельтерской или огой? Или тебе не нужны деньги, или ты их отрабатывать не хочешь? Халяву ищешь?
- В моей «шараге», как ты говоришь, две глубинные скважины. Артезианские воды Петербурга – одни из лучших в Европе. Гдовский или Нижнекотлинский слой, слышал что-нибудь?
Я положил на стол все, что было в кармане. Взял пятьдесят рублей – на метро. Мне больше нечего было здесь делать.
Пока мы сидели в баре, на улице резко похолодало. Температура понизилась на несколько градусов, плотные облака рассеялись, и бледные, мелкие звезды тускло светили с невысокого питерского неба.
Ну что, деньги мне нужны, но не такой ценой. Просто буду думать и искать дальше. В конце концов, можно попробовать продать кубки.
***
Моё утро питерского водовоза началось как обычно, в восемь тридцать. Сначала сдал пустую тару. Потом получил лист развозки. Загрузил восемьдесят два пойнта. Забрал из цеха ремонта два кулера. Захватил помпы. Я уже опаздывал, торопился, когда зазвонил сотовый. Мелодия Мюррей, You Needed Me – значит, свет-Марьмаксимовна. Бабуля.
- Внук, я знаешь, что звоню? Я в поликлинике. Наверное, Венечка перестраховался! Или мне его таблеточки помогли. Веня – гений! Короче, результаты пикфлоуметрии просто отличные. Меня как Белку и Стрелку можно в космос запускать. И никуда мне не надо ехать, понимаешь?
Ну, что тут не понять! Конечно, все понятно. Я подумал, что ровно через четыре недели предстоит опять как-то пережить очередной планово-профилактический визит любимого ученика, но четыре недели – это срок.
Уж как-нибудь соберусь с духом.
Все права защищены.
При перепечатке материалов обязательна ссылка на сайт www.vodopoint.ru